Замок из дождя - Страница 3

Филипп с тоской закатил глаза. Так начинались миллионы его связей. Сначала девушка просит помощи, причем в какой-нибудь банальной ситуации типа этой, потом соглашается провести с ним ночь, а потом ему приходится объяснять ей, что он не знакомит с мамой и папой первых встречных и к ее родителям на выходные тоже не поедет…

— Да, это точно вы, я вас вспомнила. Это было впечатляюще! Но давно. Лучше дайте что-нибудь поесть.

Чем-то она напоминала Алису. Наверное, своей бесцеремонностью.

— Где же это я вас успел впечатлить? — на всякий случай спросил Филипп и устремился в кухню.

Вот, теперь ему придется готовить еду. А он не умеет. Он только что съел отменный обед, доставленный из местного ресторанчика, а что можно сделать из имеющегося запасного сырья в холодильнике, он не знал. Если только пару бутербродов — и то не первой свежести, потому что продукты лежат тут со вторника, когда они с Люси, последовательницей Алисы, устраивали тут ночь любви.

— Да вы не мучайтесь, — услышал он голос за спиной. — Я сама приготовлю, только покажите, что где лежит.

Филипп молча кивнул на холодильник и ушел, оставляя их наедине друг с другом. В комнате он улегся на диван и положил кота себе на живот. Луциан полностью разделял неодобрение хозяина. Он опасливо косился на кухню, брезгливо подергивал усами, словно человек, который морщит верхнюю губу, и иногда что-то отрывисто мяукал.

Сомнений быть не могло: впервые за пятнадцать лет совместной жизни кот не одобрил девушку Филиппа. Что было само по себе удивительно, ведь обычно они все ему очень нравились. А к тем, у кого имелась аллергия на кошачью шерсть, этот негодяй был особенно внимателен и ласков. Безошибочно чуя неприязнь девушки, он со злорадным видом мог подолгу сидеть рядом, и только у Алисы хватило духу откровенно сказать Филиппу:

— Твой кот так внимательно смотрит! Еще немного, и он начнет давать советы, как нам надо ЭТО делать… В общем, так: или ты запрешь его в другой комнате, или с этого момента можешь целоваться только с ним!

К своему удивлению, в тот вечер кот был впервые заперт в ванной. А Алису он возненавидел больше, чем толстощекого бюргера из колбасного магазина, где кошек всегда гоняли и норовили наступить на хвост. Впрочем, теперешняя гостья, которая бесцеремонно рылась в холодильнике и что-то напевала на непонятном языке, вызывала вообще необъяснимые чувства.

— А вы откуда знаете французский?! — крикнула она с кухни.

— Выучил. Бизнес.

— Понятно. А я — приехала из Марселя. Теперь вот в Берлине. Приехала учиться, провалила экзамены, уже второй год поступить не могу.

Филипп промолчал. Он не узнавал сам себя. Это что-то непонятное и необъяснимое. Разве можно так общаться с девушками? Ей нет и двадцати, она француженка, она, кажется, красива… Филипп привстал и кинул незаметный взор на кухню через спинку дивана: да, она красива. Кого-то даже напоминает. Но кого — неизвестно. Что бы он сделал в такой ситуации еще вчера? Правильно: запер бы Луциана в ванной и… Но сегодня Филиппа словно подменили: он не только не хотел спать с красивой девушкой, но и просто общаться. Он с трудом выдавливал из себя элементарные слова вежливости.

— А вы чем занимаетесь? — прощебетала она, внося на широком блюде что-то восхитительно пахнущее, украшенное зеленью и томатами.

— Жду, когда вы наедитесь.

— Нет. — Она откусила кусок хлеба, намазанного чесночным паштетом, и Филипп непроизвольно поморщился, хотя целоваться с ней не собирался. — Я имею в виду ваш бизнес.

— Шью обувь на женские ножки. Совместно с вашими соотечественниками.

— Здорово! Так вы сапожник?

Филипп поперхнулся. Он открыл свою фирму, когда ему было двадцать два. За семь лет его так никто еще не называл.

— Да в общем-то…

— Это не важно. Вы — босс, я поняла. — Она наматывала на вилку тянущийся расплавленный сыр, которым было посыпано жаркое. — Но ведь суть-то не меняется уже десять веков: тот, кто делает обувь, называется сапожником.

Филипп переглянулся с Луцианом. Выражение глаз у обоих было одинаковое. По-французски кот не понимал, но чувствовал, что хозяина сильно оскорбили.

— У вас милый кот. Только он меня, кажется, невзлюбил. Кис-кис, иди съешь ветчину… Ого. Он у вас гордый. Меня зовут Селин.

— О, извините. Забыл представиться. Филипп.

— Я прочитала на двери. Очень приятно. У вас тепло, прямо уходить не хочется.

— В самом деле?

— Правда. Мне в сущности некуда идти сейчас…

— Я думаю, остаться здесь — не самая лучшая затея. Могу вызвать вам такси. — В голосе Филиппа был настоящий лед.

Да что же это с ним?! Он встал с дивана и беспокойно заходил по комнате. Словно два человека жили в нем: один хотел побыстрее выставить эту нахалку за дверь и продолжать наслаждаться одиночеством, а другой, разумный Филипп требовал немедленного продолжения, как оно и положено в таких случаях. Между прочим, ночь с Люси с понедельника на вторник — была последней ночью любви на данный период жизни, а сегодня уже суббота. Здоровое молодое тело требовало соответствующих развлечений, да и разум — тоже. Но вот что случилось с душой, Филипп не понимал.

Селин доела свой обед и отнесла блюдо на кухню. Филипп услышал, как включилась соковыжималка.

— Она еще и хозяйничает! Это что за наглость-то, а?! — нервно воззвал он к коту, и тот кивнул, с пониманием прикрыв глаза.

Филипп забыл, что сам только что предоставил кухню в полное распоряжение Селин, и ушел, чтобы не мешать и не участвовать в утомительном процессе приготовления пищи. Через минуту она вошла в комнату с двумя стаканами томатного сока. Один протянула Филиппу.