Замок из дождя - Страница 39

— Приручили?.. Вы имеете в виду Селин? — вырвалось у Филиппа.

— Наверное. Не знаю, как ее зовут. Но ее судьба в твоих руках, и ты не должен оставить ее просто так.

— Хорошо, — выдохнул Филипп, и у него почему-то снова заболело сердце.

— Тогда прощай.

— Но я…

— Прощай!

Старик проворно прошаркал за поворот аллеи и вдруг куда-то исчез, будто его и не было. Протерев глаза, словно в детстве, когда разум отказывался верить увиденному, Филипп еще раз всмотрелся. Но нет: только ровная аллея и больше ничего.

— Бывает же такое! — прошептал он и, улыбаясь, зашагал в сторону офиса. На часах — восемь утра. Зачем терять время?

Наверное, это было как раз именно то родство душ, о котором мечтал Филипп, когда хотел слиться с Селин в единое целое. Еще там, в Дорфе, в прошлой жизни. Весь вечер они молчали. Они никогда еще так дружно не молчали, они никогда еще не были так сильно близки, как теперь, перед окончательным расставанием.

Сегодня Селин вернулась к нему. Вернулась за вещами и сказала, что уходит к другому. На этот раз «другим» оказался Сеймур, потом — будет кто-то еще. Она же не собственность Филиппа. С кем хочет, с тем и спит… Так и сказала.

Филипп абсолютно спокойно воспринял эту новость, хотя еще месяц назад разодрал бы обоих на куски: Селин из ревности, Сеймура из ярости.

Сегодня было совсем по-другому. Сегодня он словно прозрел и увидел себя со стороны: сомневающегося нытика. Ему было совсем не жаль себя, ему было жаль двух женщин, которых он измучил за это время. Да-да: ему было жаль Селин и Джессику.

Вчера после бессонной ночи он пошел в банк и открыл счет на имя Селин, куда перевел половину своих сбережений, а сегодня положил туда деньги, вырученные за продажу контрольного пакета акций фирмы.

С этого дня он был нищ и свободен. Оставшейся суммы на его личном счете хватило бы на небольшой домик в Европе или на полугодовое путешествие. И все.

С фирмой он расстался безболезненно и пока не успел до конца осознать всю суть произошедшего. Это напомнило ему визит к стоматологу, когда боль уже настолько измотала, что избавление от зуба кажется единственным счастьем. И ты садишься в кресло и радостно прощаешься с частичкой себя навсегда.

Джессика ничего не знала о продаже акций (Филипп чуть ли не со слезами умолял президента холдинга ничего не говорить «моей невесте»), иначе устроила бы неимоверный скандал. Она искренне переживала за его бизнес и до сих пор дулась на дядюшку, решившего «продать» ее в обмен на германский рынок. Ляпнув президенту про невесту, Филипп не почувствовал никакого противоборства в душе: словно его совесть согласилась с этой новостью и приняла ее даже с удовольствием. Дело было сделано, обе стороны счастливы, и отступить он уже, бы не смог в любом случае.

Филипп вообще не понимал, что с ним происходит. Он позвонил Йену и буднично сообщил, что фирмы больше нет, а после попросил найти агента для продажи его берлинской квартиры. Йен сначала онемел, а потом пришел в ярость и долго говорил что-то про слюнтяев, подкаблучников и жертв Хеллоуина, для которых нет ничего святого и у которых вампиры высосали последние мозги. Филипп улыбаясь, спокойно выслушал его и сообщил, что скоро женится на Джессике.

— Если она, конечно, согласится, — добавил он поспешно.

— Да ты еще и деляга! — вскричал шокированный Йен. — Послушай, что с тобой сделали эти паршивые янки?!

Филипп ничего не ответил ему. Возможно, его лучший друг был прав, назвав его слюнтяем, потому что сегодня ему снова придется очень тяжело прощаться с Селин. Он прекрасно понимал, что все было предрешено с самого начала, но, когда увидел ее снова рядом с собой, его решимость жениться на Джессике слегка пошатнулась.

На всякий случай он отвел глаза в сторону, чтобы ее стройная фигура, обтянутая узким платьем, не вводила в искушение, и протянул Селин новенькую кредитную карту:

— На, возьми. На память.

— О, спасибо. Кредитка… Только как я ее тебе верну? Понимаешь, мы можем уехать…

— Уехать? Куда?

— Ну… путешествовать. Ты же сам хотел, помнишь?

Филипп смотрел на нее и пытался понять: это детская наивность или тщательно замаскированный садизм?

— Не понимаю, при чем тут Сеймур. Или при чем тут мои желания?

— Ну как ты не понимаешь! — Она взяла его лицо в ладони. — Глупый! При чем, при чем! При мне! Ты подал классную идею — путешествовать. И мы с Сеймуром едем. Уже скоро.

Филипп вздохнул: нет, все-таки детская наивность. Он освободил лицо:

— На, возьми. Это твоя кредитка. Я завел счет на твое имя. Там лежит огромная сумма. На эту сумму ты сможешь купить себе жилье в Нью-Йорке и безбедно жить еще несколько лет.

Она тут же отдернула руку и посмотрела на него во все глаза:

— Что это такое?

— Кредитка. Бери, это тебе.

Она замотала головой, отступая от него:

— Фил, ты в своем уме? Что ты наделал? Это все твои деньги?

— Ничего, я компенсирую. Йен продаст квартиру в Берлине. И… я продал фирму.

— Ты сумасшедший! Какого черта! — Селин зашагала по комнате туда-сюда.

— Все в порядке.

— В каком порядке?!! Ты же разрушил всю свою жизнь! Филипп, что ты наделал!..

— Селин, поверь мне, это Мелочи. Как раз это — можно исправить.

— А что нельзя?

— То, что ты уходишь. Вот это действительно разрушило мою жизнь.

Она пропустила мимо ушей его реплику и снова замотала головой:

— Я никогда не приму этого, слышишь? Никогда!

Он меланхолично пожал плечами:

— Тогда я просто выброшу эту карту. И деньги пропадут. Как хочешь, они мне не нужны. Они по праву принадлежат тебе.